Globe: Укрощение строптивой

Постановка Шекспировского театра «Глобус»

Укрощение независимо мыслящей и поступающей женщины – именно таких раньше называли строптивыми – есть занятие бессмысленное и вредное. Выпускник Оксфорда, режиссер Тоби Фроу, ставивший Пинтера, Беккета, Стоппарда и МакДону, понимает всю несовременную абсурдность подобного начинания – и всю его неувядающую распространенность. Именно эта жизненность самой злой к женщинам комедии Шекспира, во многом, в ответе за её «народность» и популярность.

 

С пресловутой «народностью» пьесы зритель сталкивается еще на подходе к «Глобусу» – в образе пьяного вдрабадан медника Слая, которого режиссер Фроу остроумно нарядил в майку фаната сборной Англии по футболу. Этот пролог отсылает к другому знаменитому «Укрощению» – постановке Королевской Шекспировской компании 1978 года, в которой режиссер Майкл Богданов заставил Джонатана Прайса шокировать публику пьяными эскападами и крушить декорации на сцене. Сорок лет назад потрясенные зрители вскакивали с мест и бежали звонить в полицию; искушенная публика нашего времени лишь посмеивается над поддатым мужланом. 

 

Самой легендарной постановкой «Укрощения» остается экранизация Франко Дзефирелли 1967 года с Элизабет Тейлор и Ричардом Бертоном. Саманта Спайро в спектакле Тоби Фроу сильно напоминает Лиз Тейлор – тот же змеиный клубок смоляных кудрей, та же бешеная энергетика врожденной феминистки. В паре с великолепным Саймоном Пэйсли Дэйем (когда-то он играл Огарёва в премьерной постановке «Берега Утопии» Стоппарда, а также Бэрримора в «Шерлоке» на BBC) Спайро превращает «укрощение» Катарины в карнавальный телесный театр – жестокий танец тычков и затрещин, безостановочную драку тортами из немых комедий. 

 

Бешеная энергетика актрисы зашкаливает даже в сравнении с Тейлор. Те, кто видели эту театральную звезду в сериале «Неуравновешенные» (Psychobitches, 2013) и в роли ассистентки Ангелы Меркель в «Шоу Трейси Ульман» (Tracey Breaks the News, 2017) на BBC, не дадут соврать: укрощение Саманты Спайро – миссия невыполнимая. 

Автор: Леонид Александровский

Во вступлении к глобусовской постановке «Укрощения» зрители знакомятся с пьяным медником Слаем еще на подходе к театру. Вероятно, не все из них догадываются, что перед ними – герой пьесы, которую они пришли посмотреть. Нынешний Слай меньше всего напоминает ренессансного пьянчужку, хотя и сохранил свой пролетарский облик: на нем доспехи истого фаната сборной Англии по футболу красная майка с тремя львами, пижонское кепи, кресты св. Георгия на обеих щеках; банка «импортного» пива в одной руке, мобильник – в другой. Громогласно разговаривая по телефону, Слай заваливается в театр; расталкивая зрителей в партере, забирается на сцену, где, к поддельному ужасу секьюрити, принимается сладострастно орошать одну из колонн «Глобуса». Потом в дело вмешивается охрана; реальность и сценическое пространство меняются местами, английский фанат окончательно превращается в медника Слая, и действие начинается.

Эта интродукция спектакля напомнила знатокам британского театра другое легендарное «Укрощение» – постановку Королевской Шекспировской компании 1978 года, в которой режиссер Майкл Богданов заставил Джонатана Прайса точно так же шокировать публику пьяными эскападами прямо в зале и крушить декорации на сцене. 35 лет назад потрясенные зрители вскакивали с мест и бежали звонить в полицию; искушенная публика 21 века лишь посмеялась над поддатым мужланом. Тем не менее, регулярность, с которой режиссеры предлагают зрителям «пощупать» героев пьесы и поразглядывать их вблизи, без кощунственного вторжения за границу рампы, подчеркивает главную особенность «Укрощения строптивой» – огромную популярность пьесы, ее своеобразную «народность». Тот факт, что «Укрощение» является самой женоненавистнической пьесой Барда, известным образом добавляет ей этой самой «народности».

Пресловутая популярность «Укрощения» с самого начала сделала пьесу объектом целого ряда переложений, самым известным из которых уже в 20 веке был, безусловно, мюзикл Коула Портера «Целуй меня, Кэт» (Kiss Me, Kate, 1948). И та же самая популярность продолжала превращать в Петруччо и Катарину самых ярких актеров нашего времени, включая целый ряд голливудских звезд во главе с Ричардом Бертоном и Элизабет Тейлор, Мерил Стрип и Морганом Фриманом. Саманта Спайро в спектакле «Глобуса» временами очень напоминает Тейлор – тот же змеиный клубок смоляных кудрей, та же бешеная энергетика непокорной строптивицы. В паре с великолепным Саймоном Пэйсли Дэем (самые известные роли – Огарев в оригинальной постановке «Берега Утопии» Стоппарда и Бэрримор в «Шерлоке» (Sherlock, 2010) на BBC) Спайро превращает укрощение Катарины в карнавальный телесный театр – в жестокий танец тычков и затрещин, брутальный фарс драки тортами из немых комедий. Энергетика Спайро зашкаливает даже в сравнении с предшественницей Тейлор; недаром последней работой этой известной лондонской актрисы была одна из главных ролей в новом телесериале создателя «Лиги джентльменов» (The League of Gentlemen, 2009) Джереми Дайсона «Неуравновешенные» (Psychobitches, 2010).

Остальная труппа смотрится на фоне безостановочной эксцентриады Спайро и Дэя вполне убедительно; есть смысл обратить особое внимание на трактовку образа Бьянки, которая в интерпретации Фроу оказывается ничуть не меньшей строптивицей, чем старшая сестра (несмотря на придуманный режиссером сестринский дуализм в классическом формате «брюнетка/блондинка»). В свете этого толкования не кажется случайным, что уже через год после этой постановки «Глобус» предложил еще одну версию «Укрощения», на сей раз – разыгранную женской труппой, в пику чисто мужским труппам елизаветинского театра. Укрощение строптивой другими строптивицами на сцене «Глобуса» – вряд ли Шекспир мог представить себе что-то подобное.