Нос

«Нос» Шостаковича смело можно назвать оперой-фантасмагорией, причем абсурдность гоголевского сюжета и текста многократно умножается театральным и музыкальным языком, использованным композитором. Эта опера выросла из воспоминаний о работе Шостаковича тапером в кино – потому события в ней выстроены словно последовательность эпизодов в немом фильме, а сцена с письмами изначально предполагает «монтажность» кадров. В «Носе» отчетливо присутствует также эксцентричность мейерхольдовской театральной манеры и мелодика немецкого экспрессионизма. В либретто же можно отыскать не только оригинальный текст повести «Нос», но и цитаты из других произведений Гоголя и даже несколько фраз из Достоевского.

Однако при всей абсурдности сюжета и эксцентричности композиции Шостакович настаивал на серьезности оперы, даже трагичности ее. «Я не хотел писать сатирические оперы. Я даже не совсем понимаю – что это значит – сатирическая опера. В «Носе» находят сатиру и гротеск. А я писал вполне серьезную музыку. В ней нет ни пародии, ни комикования. В самом деле, что же тут смешного – у человека пропал нос. Что же смеяться над бедным уродом: ни человеку жениться, ни в службу пойти. Хотел бы я посмотреть на любого из моих знакомых без носа. Заплакали бы, как миленькие. И это обстоятельство надо учитывать каждому, кто собирается ставить «Нос». Можно читать «Нос» как анекдот, но нельзя ставить его как анекдот. Это слишком жестоко. А главное, будет не по музыке».

Режиссер Уильям Кентридж, в чьей постановке Мет представляет «Нос», не пытается воспроизвести фантастическую атмосферу гоголевского Петербурга. Отталкиваясь от даты написания оперы, он воссоздает на сцене суматоху и неразбериху времен НЭПа, безумное футуристическое пространство напрямую отсылает к мейерхольдовской театральной традиции.

« “Нос” – ужасная история, а не смешная, – утверждал Шостакович. – Куда ни ткнись – всюду полицейский. Шагу не ступи. Бумажки не выкинь. И толпа в «Носе» тоже не смешная. По отдельности они вроде бы ничего, только со странностями. А вместе – свора. Кого хочешь затравят. Да и в фигуре Носа ничего смешного нет. Без носа ты не человек. А нос и без тебя может стать человеком. И даже быть начальником. И тут ведь нет никакого преувеличения. Если бы Гоголь дожил до наших дней, он еще и не такое бы увидел. Нынче такие носы разгуливают, что диву даешься».

Санкт-Петербург. Цирюльник Иван Яковлевич бреет коллежского асессора Ковалёва.

На следующее утро цирюльник, к своему ужасу, находит в свежевыпеченном хлебе нос. Его жена обвиняет его в том, что он оторвал нос одному из клиентов, и велит избавиться от него. Иван Яковлевич пытается выбросить нос на улице, но ему повсюду попадаются знакомые. Наконец ему удаётся швырнуть нос в реку, тут же к нему приближается квартальный и начинает расспрашивать, что он только что сделал.

Ковалёв просыпается и обнаруживает пропажу носа. Недоверие к очевидному факту сменяется шоком, он бросается на поиски. В Казанском соборе он обнаруживает нос: тот стал размером с человека, одет в форму статского советника и горячо молится. Ковалёв пытается вразумить Нос и вернуть его на место, но Нос отрицает свою связь с Ковалёвым, который ниже его рангом. Ковалёв отвлекается на заигрывание с дамой, Нос незаметно уходит.

Стремясь разыскать пропавший нос, Ковалёв отправляется к полицмейстеру, но того нет дома. Раздосадованный Ковалёв решает дать объявление в газету. Чиновник в газетной экспедиции занят: он обсуждает пропажу собаки с лакеем графини. Ковалёв пытается привлечь к себе внимание и объяснить свою ситуацию. Чиновник не верит ему и отказывает в размещении объявления, заботясь о репутации газеты. Ковалёв вынужден открыть лицо в доказательство того, что нос в самом деле исчез. Чиновник советует описать это явление в «Северной пчеле» и в знак дружеского участия предлагает Ковалёву понюхать табаку. Ковалёв в ярости убегает.

Квартира Ковалёва. Лакей Ковалёва валяется на диване, играя на балалайке. Ковалёв бранит лакея и произносит печальный монолог.

Полиция устраивает засаду, чтобы поймать Нос. На станции на окраине города квартальный распределяет своих людей. Путешественники занимают свои места. Хорошенькая торговка бубликами отвлекает внимание полицейских. Внезапно появляется Нос, пытаясь остановить поезд. Все преследуют Нос, окружают его и бьют, отчего он принимает прежний вид. Квартальный завертывает его в бумажку.

Квартальный возвращает Ковалёву нос, но тот не может приладить нос обратно к лицу. Доктор также не может помочь. Ковалёв подозревает, что причиной его несчастья может быть штаб-офицерша Подточина, которая навела на него порчу за то, что он отказался жениться на ее дочери. Он пишет ей письмо. Ответ Подточиной убеждает Ковалёва в ее невиновности.

По городу распространяются слухи, что где-то гуляет Нос. Толпа перебегает из одного места в другое, общее возбуждение нарастает, начинаются драки. Полиция восстанавливает порядок.

Ковалёв просыпается в своей квартире и с радостью обнаруживает, что нос на своем месте. От счастья он танцует польку. Цирюльник Иван Яковлевич, которого недавно выпустили из тюрьмы, приходит брить Ковалёва.

Ковалёв прогуливается по Невскому проспекту, обмениваясь приветствиями со знакомыми и наслаждаясь возвращением носа.